Everything was beautiful and nothing hurt. (с) Vonnegut
меньше надо было пить коктейля "ягуар"....
Название: «Красным»
Автор: Ashen
Бета: Акаи Узумаки
Аниме/пейринг: Блич, Гриммджо/Улькиорра
Рейтинг: НЦ-17 за нон-кон и кровь
Жанр: ангст
Предупреждения: яой, ООС, нон-кон, кровяяяка. Всё загрузочно и сумбурно.
читать дальшеОн ранен. Он повержен, пусть не тобой, но всё же именно ты теперь смотришь на него – наконец-то – сверху вниз, наслаждаясь унижением и болью того, кто всегда считал себя выше тебя. Он задыхается, борется за каждый глоток тухлого воздуха Уэко Мундо – это видно по судорожным движениям кадыка. Рефлекторная, бессмысленная борьба того, кто только что лишился цели своего существования. И, как бы ты ни ненавидел того рыжего шинигами, что сумел сразить твоего самого близкого, самого любимого врага, ты знаешь, что всегда ненавидел Четвёртого ещё сильнее.
И теперь можно, забыв обо всём, разукрасить бледную кожу красным и провести по ней языком, чувствуя слабый сладко-металлический вкус, и заглянуть в зелёные глаза, и не увидеть там ничего, кроме полнейшей апатии и безразличия ко всему происходящему. Как всегда, это лишь заставляет твою кровь закипать алой яростью.
Звук. Короткий, неожиданный всхрип, который вырывает у него твой удар под дых, по исполосованному ранами телу. Треск рвущейся ткани, тех останков его одежды, что ещё скрывают что-то от глаз. Почти неслышный в окружающей тишине пустых руин дворца, когда-то блиставших показным величием, шорох твоей одежды, открывающей тебя холодному ночному воздуху. Что бы сейчас ни происходило в Генсее, здесь солнце погасло. Для вас двоих – навсегда.
Зелёные глаза всё так же смотрят мимо тебя, и ты тянешься к его тонким приоткрытым губам, кусая их всё сильнее и сильнее, и чувствуешь радостное возбуждение, триумфом звенящее в ушах, когда чувствуешь ответный укус. Его мышцы ритмично сокращаются под твоим весом, против его воли реагируя на твоё присутствие, а дыхание едва заметно ускоряется, когда ты коленом раздвигаешь его ноги. И дёргаются кончики пальцев его рук, бессильно лежащих по сторонам, когда ты резко тянешь его за волосы, заставляя открыть твоим укусам шею. Ты старательно оставляешь на нём свои отметины, куда более унизительные и позорные, чем те, что нанёс меч Куросаки Ичиго.
Тебе едва удаётся проникнуть сквозь сжавшееся до предела кольцо мышц. Скрипя зубами, потому что тебе тоже больно, но куда важнее психологическое наслаждение от того, как Улькиорра выгибается в твоих руках, неосознанно пытаясь увести бёдра. И с каждым твоим движением тебе становится всё легче, потому что его кровь заменяет смазку, а ему – всё больнее, когда ты разрываешь его изнутри.
Чёрные ногти впиваются тебе в плечи, лицо, грудь, а ты даёшь ему пощёчину за пощёчиной, так сильно, что уверен, что у него давно всё мелькает и расплывается перед глазами. Его маска противно скрежещет по каменному полу, заглушая твоё прерывистое дыхание и его хриплые стоны, которые ты с боем вытягиваешь из него. Ты теряешь себя в запахе крови и пота, и мир сужается до пределов чужого горячего и неподатливого тела. Сквозь пелену своих собственных ощущений ты замечаешь – а может, просто представляешь себе – страх, плещущийся в глубине зелёных глаз. Отчаяние. Ненависть. Никогда раньше ты так сильно не желал понять его мысли и чувства – чтобы теперь насладиться своим превосходством, своей властью. Твои толчки – всё быстрее и яростнее, и, наверное, заставляют мелкие камешки всё глубже врезаться ему в спину. Он выгибается, прижимаясь к тебе, а ты можешь только рычать ему в ухо, всё сильнее вцепляясь в его узкие бёдра. И ты понимаешь, что уже тоже не можешь ничего контролировать.
Если бы ты оглянулся, ты бы увидел луну, час за часом не двигающуюся со своего места, заставляющую танцевать в руинах башни призрачные тени. Если бы ты помнил себя, помнил что-то, кроме затмевающих всё голода и пошлого, низкого желания, то тебе не надо было бы оглядываться, чтобы знать, что луна – там. Она всегда следила за вами, она одна, и ей вы должны были молиться, а не навязанному извне фальшивому солнцу. Но для тех, кто ненавидит сам факт своего существования, и, тем не менее, цепляется за него изо всех сил, не может быть высшего божества. Нельзя уйти от своей сути, обманывая себя созданными кем-то иллюзиями. И, сколь бы вы ни были непохожи друг на друга характерами, привычками, чертами, сколь бы ни был эгоистичен и груб твой мотив, ты ненамеренно возвращаешь его, содрогающегося под тобой, на ваш общий путь отчаяния, одиночества и боли. Пустоты. И силы.
Сила даётся только тем, кто может её использовать. Тем, кто может безжалостно наносить удар за ударом, вызывать смерть за смертью, без размышлений и сожалений, повинуясь лишь древним инстинктам, которые велят убивать. В вашем общем, чёрно-бело-сером мире кровь – единственное пятно цвета. Она могла быть красной, зелёной, синей, жёлтой; она могла быть солёной, горькой, сладкой, кислой, свежей, протухшей, гнилой, свернувшейся, спёкшейся коркой, своей, чужой. Чужая смерть не несла жизнь, а лишь продлевала существование. Собственная жестокость, беспринципность, жажда была основой выживания.
Что-то нарушило баланс. Что-то вдруг зажглось лучом ложной надежды. Вы забыли, что для вас уже не может быть ни спасения, ни искупления. Ты – слегка запамятовал, а он, просуществовавший дольше тебя, обладающий большей силой и мудростью, предпочёл утонуть в забвении.
Кончив, ты неуклюже отпихиваешь в сторону его тело, разваливаясь на полу. Он не шевелится, но даже с закрытыми глазами ты знаешь, как опадает и поднимается его грудная клетка. Каждый глоток воздуха даётся ему с трудом, через боль и страдание. Но он борется, пусть и не видя в этом смысла. Ярость и злость, жажда чужой крови снова могут загореться в охваченной апатией душе. Находясь в полусознании, между жизнью и смертью, легко деградировать до уровня животного, слепо повинующегося своим инстинктам.
Шорох. Он с трудом преодолевает несколько метров, оставляя за собой кровавый след. Потом шорох снова приближается, вместе с металлическим скрежетом. Руины Лас Ночес освещает неподвижная луна. Вас осталось только двое, и вы отвержены всеми существующими мирами.
Твоя кровь цветной струйкой стекает по запястью, когда ты рукой останавливаешь у своего горла его сломанный занпакто. И, когда ты открываешь глаза, зелёные дорожки на его щеках в темноте кажутся тёмно-серыми. Но весь он – весь – окрашен красными, тёмно-бордовыми в темноте, разводами.
Ты тянешь его на себя, и он обессиленно падает тебе на грудь. Обломок катаны звенит об пол. Его волосы щекочут твоё лицо, и ты красишь его кожу своей кровью из пореза на руке, прямо поверх корки из его крови.
Название: «Красным»
Автор: Ashen
Бета: Акаи Узумаки
Аниме/пейринг: Блич, Гриммджо/Улькиорра
Рейтинг: НЦ-17 за нон-кон и кровь
Жанр: ангст
Предупреждения: яой, ООС, нон-кон, кровяяяка. Всё загрузочно и сумбурно.
читать дальшеОн ранен. Он повержен, пусть не тобой, но всё же именно ты теперь смотришь на него – наконец-то – сверху вниз, наслаждаясь унижением и болью того, кто всегда считал себя выше тебя. Он задыхается, борется за каждый глоток тухлого воздуха Уэко Мундо – это видно по судорожным движениям кадыка. Рефлекторная, бессмысленная борьба того, кто только что лишился цели своего существования. И, как бы ты ни ненавидел того рыжего шинигами, что сумел сразить твоего самого близкого, самого любимого врага, ты знаешь, что всегда ненавидел Четвёртого ещё сильнее.
И теперь можно, забыв обо всём, разукрасить бледную кожу красным и провести по ней языком, чувствуя слабый сладко-металлический вкус, и заглянуть в зелёные глаза, и не увидеть там ничего, кроме полнейшей апатии и безразличия ко всему происходящему. Как всегда, это лишь заставляет твою кровь закипать алой яростью.
Звук. Короткий, неожиданный всхрип, который вырывает у него твой удар под дых, по исполосованному ранами телу. Треск рвущейся ткани, тех останков его одежды, что ещё скрывают что-то от глаз. Почти неслышный в окружающей тишине пустых руин дворца, когда-то блиставших показным величием, шорох твоей одежды, открывающей тебя холодному ночному воздуху. Что бы сейчас ни происходило в Генсее, здесь солнце погасло. Для вас двоих – навсегда.
Зелёные глаза всё так же смотрят мимо тебя, и ты тянешься к его тонким приоткрытым губам, кусая их всё сильнее и сильнее, и чувствуешь радостное возбуждение, триумфом звенящее в ушах, когда чувствуешь ответный укус. Его мышцы ритмично сокращаются под твоим весом, против его воли реагируя на твоё присутствие, а дыхание едва заметно ускоряется, когда ты коленом раздвигаешь его ноги. И дёргаются кончики пальцев его рук, бессильно лежащих по сторонам, когда ты резко тянешь его за волосы, заставляя открыть твоим укусам шею. Ты старательно оставляешь на нём свои отметины, куда более унизительные и позорные, чем те, что нанёс меч Куросаки Ичиго.
Тебе едва удаётся проникнуть сквозь сжавшееся до предела кольцо мышц. Скрипя зубами, потому что тебе тоже больно, но куда важнее психологическое наслаждение от того, как Улькиорра выгибается в твоих руках, неосознанно пытаясь увести бёдра. И с каждым твоим движением тебе становится всё легче, потому что его кровь заменяет смазку, а ему – всё больнее, когда ты разрываешь его изнутри.
Чёрные ногти впиваются тебе в плечи, лицо, грудь, а ты даёшь ему пощёчину за пощёчиной, так сильно, что уверен, что у него давно всё мелькает и расплывается перед глазами. Его маска противно скрежещет по каменному полу, заглушая твоё прерывистое дыхание и его хриплые стоны, которые ты с боем вытягиваешь из него. Ты теряешь себя в запахе крови и пота, и мир сужается до пределов чужого горячего и неподатливого тела. Сквозь пелену своих собственных ощущений ты замечаешь – а может, просто представляешь себе – страх, плещущийся в глубине зелёных глаз. Отчаяние. Ненависть. Никогда раньше ты так сильно не желал понять его мысли и чувства – чтобы теперь насладиться своим превосходством, своей властью. Твои толчки – всё быстрее и яростнее, и, наверное, заставляют мелкие камешки всё глубже врезаться ему в спину. Он выгибается, прижимаясь к тебе, а ты можешь только рычать ему в ухо, всё сильнее вцепляясь в его узкие бёдра. И ты понимаешь, что уже тоже не можешь ничего контролировать.
Если бы ты оглянулся, ты бы увидел луну, час за часом не двигающуюся со своего места, заставляющую танцевать в руинах башни призрачные тени. Если бы ты помнил себя, помнил что-то, кроме затмевающих всё голода и пошлого, низкого желания, то тебе не надо было бы оглядываться, чтобы знать, что луна – там. Она всегда следила за вами, она одна, и ей вы должны были молиться, а не навязанному извне фальшивому солнцу. Но для тех, кто ненавидит сам факт своего существования, и, тем не менее, цепляется за него изо всех сил, не может быть высшего божества. Нельзя уйти от своей сути, обманывая себя созданными кем-то иллюзиями. И, сколь бы вы ни были непохожи друг на друга характерами, привычками, чертами, сколь бы ни был эгоистичен и груб твой мотив, ты ненамеренно возвращаешь его, содрогающегося под тобой, на ваш общий путь отчаяния, одиночества и боли. Пустоты. И силы.
Сила даётся только тем, кто может её использовать. Тем, кто может безжалостно наносить удар за ударом, вызывать смерть за смертью, без размышлений и сожалений, повинуясь лишь древним инстинктам, которые велят убивать. В вашем общем, чёрно-бело-сером мире кровь – единственное пятно цвета. Она могла быть красной, зелёной, синей, жёлтой; она могла быть солёной, горькой, сладкой, кислой, свежей, протухшей, гнилой, свернувшейся, спёкшейся коркой, своей, чужой. Чужая смерть не несла жизнь, а лишь продлевала существование. Собственная жестокость, беспринципность, жажда была основой выживания.
Что-то нарушило баланс. Что-то вдруг зажглось лучом ложной надежды. Вы забыли, что для вас уже не может быть ни спасения, ни искупления. Ты – слегка запамятовал, а он, просуществовавший дольше тебя, обладающий большей силой и мудростью, предпочёл утонуть в забвении.
Кончив, ты неуклюже отпихиваешь в сторону его тело, разваливаясь на полу. Он не шевелится, но даже с закрытыми глазами ты знаешь, как опадает и поднимается его грудная клетка. Каждый глоток воздуха даётся ему с трудом, через боль и страдание. Но он борется, пусть и не видя в этом смысла. Ярость и злость, жажда чужой крови снова могут загореться в охваченной апатией душе. Находясь в полусознании, между жизнью и смертью, легко деградировать до уровня животного, слепо повинующегося своим инстинктам.
Шорох. Он с трудом преодолевает несколько метров, оставляя за собой кровавый след. Потом шорох снова приближается, вместе с металлическим скрежетом. Руины Лас Ночес освещает неподвижная луна. Вас осталось только двое, и вы отвержены всеми существующими мирами.
Твоя кровь цветной струйкой стекает по запястью, когда ты рукой останавливаешь у своего горла его сломанный занпакто. И, когда ты открываешь глаза, зелёные дорожки на его щеках в темноте кажутся тёмно-серыми. Но весь он – весь – окрашен красными, тёмно-бордовыми в темноте, разводами.
Ты тянешь его на себя, и он обессиленно падает тебе на грудь. Обломок катаны звенит об пол. Его волосы щекочут твоё лицо, и ты красишь его кожу своей кровью из пореза на руке, прямо поверх корки из его крови.
-
-
07.07.2008 в 22:49-
-
07.07.2008 в 22:55-
-
13.07.2008 в 22:44я тож коеш то частично наката тока тебя не дождалась=)))
Пиши есче
-
-
14.07.2008 в 00:01-
-
14.07.2008 в 06:56так что если что прочто посмотри
и скажеш кидать для переправки или нет=))))
-
-
14.07.2008 в 11:34-
-
14.07.2008 в 16:11ну щас кину=)